Раб Федор Петрович (1911 – 1980)


 Государственный человек

 «Родина за плечами дышит, разве можно не помнить об этом», - говорил известный бригадир.

 1956-ой год. За столом президиума встал представитель горкома Союза угольщиков. В зале утихли голоса, кто-то торопливо откашлялся.

- Слово имеет знатный забойщик шахты имени Емельяна Ярославского Федор Петрович Раб.

Поднимается на трибуну рядовой шахтер, расправляет неторопливым движением листочки со скупыми тезисами, потом смотрит в зал, видит сотни внимательных лиц, обращенных к нему. Кто-то ободряюще кивнул: «крепись», дескать.

И от того, что собрались здесь все свои люди – шахтеры, знающие что такое забой, как достается уголь, Федора Михайловича на какую-то минуту покидает обычное спокойствие. Тепло на сердце делается, дышится учащеннее. Нужно бы просто рассказать о своем опыте, о том, как строится работа на смене. Но Федор Петрович, как герой Шукшина в фильме «Печки-лавочки» начинает говорить просто о жизни, потом рассказ перетекает в короткую, безыскусную повесть о судьбах Родины, о величии партии, которая умело, по-отечески заботливо поднимает советских людей со ступеньки на ступеньку, к вершинам свободного творческого труда.

- Допустим, живи я в старом Кольчугино, что бы из меня получилось? – спрашивает он вдруг и строго оглядывает слушателей. – Что бы тогда получилось, если у меня восемь человек семьи? Молодые-то пожалуй, и не скажут, а старички свободно могут себе представить такое положение. Жил бы я в развалящей землянке, работал бы по двенадцать-четырнадцать часов в душной норе – шахтенке, таскал бы на себе уголь в саночках, а на кусок хлеба все рано не хватало бы.

- А теперь что ж… Заработок у меня шесть – семь тысяч в месяц. В мае меня известило Министерство о том, что мне присвоили звание «Почетный шахтер». Почетный! Тут можно бы загордиться, свысока смотреть на младших товарищей по работе, по опыту. Но другая у нас, советских шахтеров, природа.

Я твердо знаю, что, если придется трудно, мне на всякое время помогут, руку подадут. Иной раз чувствуешь, как Родина у тебя за плечами дышит. Вот и не повертывается душа, чтобы обмануть в чем-то Родину. Как будто один в забое, и в то же время не один, потому что, где ты ни работаешь, что ни делаешь, а по нашей Сталинской Конституции ты всегда государственный человек.

Неслучайно и не по собственному почину выступил Федор Петрович Раб в Ленинск-Кузнецком Дворце культуры с рассказом о своей жизни, о своем трудовом опыте. Попросила об этом шахтерская молодежь.

Двадцатый год к тому времени трудился этот человек в забое. Невозможно подсчитать, сколько угля добыл он за это время, да и не охотник Федор Петрович до такой статистики.

- Не вижу большого проку в этом… - пожимал он плечами. – Другое дело заглянуть в завтрашний день.

На шахте имени Ярославского Федор Раб – с 1936 года. До этого на шахте «Журбинка-3» добывал уголь несколько лет. Теперь он командовал бригадой из восьми забойщиков. Не так давно в бригаду приняли трех новичков, представителей т.н. «национального меньшинства» (в то время слово «нацмен» было расхожим и не носило негативного оттенка, - прим. Автора)) – Нафикова, Хасанова и Байтулина. Люди молодые, но на первых порах как будто робели. Надо было как-то расшевелить их. Федор Петрович посоветовался с начальником участка Печениным.

- Поставь их рядом с собой на одну - две смены, - предложил начальник, - поработай в полный отмах, пусть почувствуют, как уголек дается.

Бригадир призвал новичков на участок, посадил перед сбой, оглядел с ног до головы, парни невольно застеснялись. Но Федор Петрович не стал много разговаривать.

- Пойдемте со мной, - объявил он коротко. – Будете смотреть, а в случае чего поможете.

Правда, молодым парням не пришлось помогать бригадиру. Смена получилась как смена. Забойщик дал за восемь часов семьдесят тонн угля – это что-то около шести норм. Но для новичков такая работа была в то время гораздо дороже любой популярной лекции. Только здесь они увидели, как следует строить всю работу в забое от первого до последнего движения.

Невольно обращал на себя внимание инструмент бригадира – тут все было удивительно ловко пригнано. Топор легок, остер; кайло заново отточено, лопата звонкая, подручная, черенки у инструмента точно по росту, отшлифованы как стеклышко.

- Лопата только кажется простым инструментом, - объяснял Федор Петрович ребятам, - но, если она неисправная много не сделаешь. Черешок должен быть хорошо обработан, отшлифован стеклом. Длина черешка 1 метр 10 см, причем черешок должескн быть немного выгнут внизу. Костылек крепко укрепляется на черешке.

…Пока Федор Петрович остукивал кровлю, осматривал крепление, распределял паи забойщикам, мотористка и электрослесарь успели осмотреть механизмы.

В первую очередь Федор Петрович отобрал в своем пае всю породу, попавшую в уголь при отпалке, потом чрезвычайно ловкими, экономными движениями стал грузить уголь на рештаки. Через час он уже зарубал проушину в верхней части пая, что обеспечивало возможность работать в прочно закрепленном пространстве.

Разобрал полтора метра уступа, поставил круг, подхватив кровлю огнивом, при этом стойки были забиты точно перпендикулярно к почве и кровле – в противном случае их могло бы выдавить. Важно это еще и потому, как потом узнали новички, что переноска рештачного става при аккуратном и грамотном креплении ничем не затрудняется.

После смены бригадир коротко побеседовал с молодыми шахтерами, а потом в упор спросил всех сразу:

- Лежит у вас сердце к этому делу?

Нафиков, Хасанов, Байтулин подумали, переглянулись и молча кивнули.

Месяц напряженной работы после этого не прошел даром. На шахте стало тремя стахановцами больше.

В жизни Федор Петрович был очень простым и душевным человеком. Таким же он оставался и в лаве, только здесь становился чуть суше в обхождении с людьми, собраннее, как будто немного уходил в себя. Таким его и запомнили на шахте Ярославского, где работал на пенсии, пока оставались силы. Про личную жизнь говорить не любил. Поэтому, осталась она – действительно его личным делом.

НАГРАДЫ:

Герой социалистического труда, Орден Ленина, Орден Трудового Красного Знамени, Почетный шахтер, делегат 23-го Съезда КПСС, Ударник коммунистического труда.