Полухин Михаил Михайлович
СУДЬБА «КОРОЛЯ УГЛЯ»
Шел сентябрь 1961 года. Известие о том, что Х областная партийная конференция одним из делегатов на ХХ11 съезд КПСС избрала 35-летнего бригадира забойщиков киселевской шахты №7 Михаила Михайловича Полухина, с радостью восприняли ее труженики. Прославленного щитовика знали не только жители родного города, но и горняки всего Кузнецкого бассейна. Статистики треста «Киселевскуголь» подсчитали: если бы весь уголь, что добыли бригады, которыми он руководил, погрузить в вагоны, то железнодорожный эшелон растянулся бы на 257 километров. А кроме того, явился Полухин еще и первым на руднике - и успешным - последователем знатной ивановской ткачихи Валентины Гагановой, которая подала пример всей стране: перешла из передовой бригады в отстающую и вывела ее в число лучших на фабрике. Перед отъездом в Москву Михаил Михайлович сказал: «В своей жизни я редко встречал лодырей. В некоторых бригадах не умеют по-настоящему организовать труд шахтеров. И вот если бы старые опытные бригадиры (а у нас их много) взяли шефство над молодыми или малоопытными шахтерами, то мы в полтора-два раза смогли бы поднять производительность труда щитовых бригад». Поучаствовал киселевчанин в работе партсъезда, но затем…
От славы – в неизвестность
В тот знаменательный день, когда пришла весть об избрании Полухина делегатом, сам нес, как обычно, трудную шахтерскую службу. Начальник участка И. Бубеннов знал, что бригадир обязательно выйдет из шахты последним: таков он по натуре. Да и на участке были как раз горячие денечки. В предсъездовскую трудовую вахту в сентябре коллектив участка добыл тысячу тонн сверхпланового угля, и основная его доля – вклад щитовиков Полухина. Конечно, бывалых шахтеров такими цифрами не удивишь, но когда они узнавали, в каких условиях и какими усилиями дался тот уголек, удивлялись: «Ну и молодцы!» Дело в том, что пласт был сильно нарушен, его мощность колебалась от 12 до 6 метров. К тому же посреди угольного столба встретился двухметровый сброс пласта. Ко всему прочему, уголь оказался перемятым. И нужно иметь большущее мастерство, чтобы через все эти природные «пороги» провести мощное перекрытие, потеряв лишь одну секцию, и перевыполнить план добычи.
Михаил Полухин за полтора десятка лет работы в шахте привык к ее тяготам и нежданным «подаркам». Его не могли вогнать в уныние капризы «горы». Ему противна была даже сама мысль о том, что бригада вдруг сорвет государственный план, пусть даже и не по собственной вине. Тем более – в канун партийного форума. О чем рапортовать делегатам съезда, Михаилу Михайловичу много думать не пришлось бы: за восемь предыдущих лет работы в очистных забоях он добыл 186672 тонны угля, что превышает четырехмесячный план «Семерки».
Фамилия его сначала громко зазвучала на соседней «Тайбинской». Когда в начале 50-х годов на шахтах города началось соревнование очистных бригад за добычу 20 тысяч тонн в месяц, в него включились и щитовики «Тайбинки», в первую очередь – участок №4, руководимый Б. А Чупахиным, где и трудилась бригада молодого Полухина. Уже в октябре 1954-го результат бригады был близок к цели - 19400 тонн. Противоречивы сведения о том, кто же первым на руднике достиг желанного результата. В истории же «Тайбинки» отмечено: «полухинцы» взяли этот рубеж в 1957-м. К тому времени за ними закрепился эпитет «короли угля». Еще бы: свое достижение они очень скоро увеличили до 21008 тонн. Причем сделали это не спаренными щитами, а одинарным, что явилось рекордом рудника. В начале 1958-го бригада получила от начальника шахты В. М. Сергиенко задание освоить систему отработки мощных пластов спаренными щитами. 16-метровый пласт Мощный с углом падения в 65 градусов отлично подходил для этого. В феврале на висячей и на лежачей сторонах пласта смонтировали два щита. Запустили - и у них быстро все получилось. Апрель – дали больше 20 тысяч тонн. В мае – тоже. В апреле 1959-го выдали на-гора 21,5 тысячи тонн! Есть утверждение, что до «полухинцев» столько не покоряла ни одна бригада бассейна, что средняя производительность щита в Кузбассе тогда находилась на отметке всего 6627 тонн в месяц. У меня имеются сведения и о том, что бригада подняла свой рекорд до 22100 тонн.
В то время на шахту прибыла группа членов французской миссии инженеров из Лотарингии – для обмена опытом. Понятно, что побывали они в щитовом забое бригады Полухина. Удовлетворенный всем увиденным, глава миссии Пьер Синьор высказался так:
- Нам бы очень хотелось иметь в своем угольном бассейне четыре-пять таких шахт, как «Тайбинская».
Первыми на руднике очистники Полухина включили в состав щитовой бригады и взрывников, имевших навыки забойщиков, чтобы увеличить производительность забоя. При этом Михаил Михайлович был осторожен, наставлял товарищей: нельзя допустить, чтобы новшество привело к нарушениям правил техники безопасности. Михаил Михайлович и его товарищи-забойщики Андрей Чиченадзе, Александр Малычев, Иван Ковалев, Александр Чаркин, Николай Шерин и Михаил Сметанин через городскую газету обратились к шахтерам с призывом последовать их почину и довести производительность щитового забоя до 20 тысяч тонн. И вызвали на соревнование лучшую бригаду шахты №13 Андрея Збуккера. Призыв был весьма уместен: ведь тогда 66 процентов всей добычи на руднике давала именно щитовая система, которую использовали 47 очистных бригад восьми шахт. Только на «Тайбинке» таких бригад было 11. Сами же «полухинцы» ежемесячно превышали существовавшие технические нормы производительности труда. За 1958 год добыли рекордные 190 тысяч тонн! Среднемесячная производительность щита составила 16 тысяч. Прекрасно шли дела бригады, как вдруг…
В 1959-м Михаил принес в партбюро шахты заявление: «Прошу направить меня на отстающий участок и в отстающую бригаду. Буду стараться вывести ее в передовые». Послали его на участок №7, где уже забыли, когда щитовики справлялись с заданиями добычи. Полухин быстро нашел общий язык с рабочими, сдружился с ними. Большой опыт забойщика, умение повести людей за собой принесли успех. Бригада училась водить щиты, наращивала суточную добычу – с 200 тонн до 320, 400, 500. План года выполнила досрочно, а сверх него дала 12 тысяч тонн угля. Коллектив назвали лучшим среди очистников «Тайбинки». И снова – неожиданность!
«Маяк» на «Семерке»
Старые знакомые, они встретились в 1960 году на городской партийной конференции – начальник шахты №7 Ф. В. Чуйко и бригадир с «Тайбинки» М. М. Полухин. Разговорились о делах, о жизни. Начальнику «Семерки» и похвастаться-то нечем было: шахта в долгах, как в шелках, очистные коллективы работают плохо.
- Михаил Михайлович, а не сможешь ли ты выделить из своей бригады два-три человека нам на подмогу, - закинул удочку Чуйко. – Поучили бы, как щиты надо водить.
Что и говорить: Полухина называли «ходячим учебником» щитовой отработки угольных пластов на крутом падении. Задумался он над предложением Федора Васильевича. Ответил:
- Посоветуюсь с ребятами.
А вскоре к секретарю горкома партии поступило заявление следующего содержания:
«Сознавая задачи, поставленные перед угольщиками Кузбасса, мы, забойщики участка №7 шахты «Тайбинская» М. Полухин, А. Федоров, С. Шишков, изъявляем желание перейти на отстающую шахту №7, обязуемся передать свой опыт щитовикам».
Городская газета тогда сообщала, что никто на шахте не удивился тому, что Полухин снова уходит от высоких заработков, от славы – в неизвестность. Что не удивилась и его жена Дина, лишь сказала мужу:
- Иди, если людям добро хочешь сделать. Разве тебя отговоришь?
Молодой мастер-взрывник с седьмого участка при прощании сказал Михаилу Михайловичу и двум его товарищам:
- Если трудно станет, сообщите, позовите – приду палить для вас.
Трое забойщиков уходили с шахты, зная, что заведомо обрекали себя и на низкие заработки, и – в случае неудачи – на моральный урон. Из газетных источников известно, что уже через год, в 1960-м, участок «Семерки», на который пришли бывшие тайбинцы, не только выполнил план добычи угля, но и выдал сверх него 8,5 тысячи тонн.
Рассказывали, что руководители «Семерки» предложили поначалу Михаилу уменьшенный план, он возмутился:
- Мы не для этого шли сюда! Как я людям в глаза буду смотреть?
Бичом бригады забойщиков его нового участка на «Семерке» было постоянное отставание в подготовке очистного фронта, а отсюда и срывы выполнения планов. На новом участке Полухин и его сподвижники сразу определили надежных горняков - Александра Латыпова, Аркадия Шарафеева. Нашли с ними общий язык и на участковом собрании поставили вопрос ребром: пора изжить срывы в монтаже щитов! Досталось от них и начальнику участка. Зароптал кое-кто из недовольных. Однако про умение Полухина воспитывать людей, знали по «Тайбинке». Там как-то на 4-й участок поступил работать новичок. Направили его на монтаж щитов. Провел новичок одну смену, вторую, третью. И заметили монтажники: плохо трудится, но ловко – так, что самая тяжелая работа достается не ему. И решила братва его проучить. Несут они по обрезному штреку вчетвером (среди них и наш «герой») огниво на рассечку. Огниво деревянное, длиной восемь с половиной метров, весом много пудов. Несут молча. Вдруг звеньевой крякнул – и разом вместе с ним еще двое монтажников присели, опустив огниво.
- Ой! – закричал нерадивый новичок, когда лесина всей своей тяжестью надавила на него.
Еще мгновение – и все трое «воспитателей» уже подхватили огниво и так же молча понесли, словно ничего не произошло. Новичок смекнул, в чем дело, и вскоре с участка ушел.
Сумели «полухинцы» улучшить работу проходчиков и монтажников. И шахта, до того работавшая с натугой, гордилась своим маяком. У них в забоях учились другие щитовики «Седьмой». В 1961-м городская газета отмечала, что коллектив Полухина на протяжении 15 лет перевыполняет планы добычи угля. Управляющий трестом «Киселевскуголь» Л. М. Резнико считал, что щитовики Кузбасса по примеру бригады Полухина, которую он возглавлял еще на 4-м участке «Тайбинской», задавали тон в достижении наивысшей производительности очистных забоев. Фотографию Полухина занесли в галерею почета областного совнархоза. Михаила Михайловича удостоили медали «За трудовую доблесть». Кстати, вместе с будущим дважды Героем Труда Е. Дроздецким.
И след потерян
Михаил Михайлович никогда не забывал назвать тех, кому обязан своим мастерством забойщика. Первым учителем ему, двадцатилетнему, стал в 1946 году бригадир прокопьевской шахты имени Сталина М. И. Теплухин – выученик самого Н. А. Чинакала, досконально познавший теорию и практику вождения щитов. Шесть лет трудился Полухин под опекой этого специалиста, дела бригады гремели на руднике. Потом на «Тайбинской» восемь лет его руководителем оказался ни с кем не сравнимый начальник участка №4 Б. А. Чупахин, который умел «разбиться в доску», но обеспечить горнякам условия для ударной работы.
– Эти командиры помогли стать мне умелым шахтером, а потом бригадиром, - отзывался Михаил Михайлович о своих наставниках. – Учили понимать людей и их возможности, воспитывали чувство хозяина и ответственность за дела коллектива. Строго спрашивали с меня за допущенные промахи, но и по-отечески заботились о моем кругозоре, своими советами подталкивали на интересные дела и поступки. А главное – учили принципиальности и упорству.
Полухин в последние годы не был доволен тем, как трудятся начальники участков (и горные мастера тоже), и в 1962-м на пленуме горкома КПСС предложил внедрить принцип их материальной заинтересованности в выполнении планов. Поскольку «твердый» оклад они получали вне зависимости от достигнутых плановых показателей. Начальника, равного Чупахину, на «Семерке» никогда не было. Может быть, и поэтому рекордных результатов бригада Полухина уже не давала. Александр Гильц, учившийся в забое Михаила Михайловича, со своей бригадой скоро обошел знатного учителя, оттеснив прежнего маяка в тень, и поднял рекорд месячной добычи (на шахте) до 16681 тонны. Следует к месту сказать, что шахта №7 никогда не достигала наивысшей производительности щитовых забоев, в отличие от соседней «Тайбинки». Специалисты считали, что горно-геологические условия на «Семерке» были явно похуже. Так или иначе, но фамилия знатного шахтера стала все реже появляться на газетных страницах, а потом и вовсе исчезла…
Через сорок с лишним лет довелось встретиться с самим Чупахиным. Вспоминали прошлое. Конечно же, спросил про тот случай с переходом Полухина на отстающий участок. И сразу почувствовал: на душе Бориса Афанасьевича и через столько лет – боль:
- Для меня было неожиданностью, когда узнал, что Мишу переводят на отстающий участок. Я с ним откровенно разговаривал тогда: «Зачем ты так поступаешь?» Оказалось, не хотел переходить Михаил, но его уговаривали: «Надо поддержать почин ткачихи Валентины Гагановой». Мы с ним отбивались, как могли… Но перевели. Он даже на меня обиделся, что я не смог его отстоять. Как жалко было с ним расставаться! А потом Миша и с «Тайбинки» ушел. Больше на нее он не вернулся, а через несколько лет уехал на Украину.
Неизвестна детально и история с заявлением Полухина и двух его товарищей в горком партии с просьбой перевести их на отстающую «Семерку». Ветераны-горняки считают, что переход лишь на короткое время вознес бригадира, а затем он как-то внутренне надломился. Его тайбинский рекорд побили и поднимали планку все выше: 24, 25 тысяч тонн, а сам Михаил Михайлович с новыми товарищами даже к прежнему своему достижению так и не приблизился. Тем не менее своими переходами в отстающие коллективы всколыхнул город, у него появилось немало последователей: на шахте «Суртаиха» - Виталий Гранкин, на «Дальних горах» - Иосиф Пистола, на шахте №13 – А. Чабаев, появились они не только на угледобывающих предприятиях. А это дорого стоит.
Владимир МАРАКУЛИН