Архив 2008-2014 » 2010 | 05 Сентябрь-октябрь
«Байдаевская», Кенигсберг и «Гидроуголь»
Известно, что из трехсот выдающихся трудящихся нашей области — Героев Социалистического Труда, 113 человек — шахтеры. И среди них встречаются люди, биографии которых иной раз кажутся написанными специально для остросюжетного фильма — столько в них поворотов и событий! К примеру, судьба Тихона Зиновьевича Бовта (1910-1980).
Раскрываем одно очень солидное издание: «Т.З.Бовт в годы войны воевал в штрафном батальоне, в мирное же время поднялся по служебной лестнице до начальника комбината «Кузбассуголь», стал Героем Социалистического Труда». В другой книге читаем: «главного инженера Т.З. Бовта отправили в тюрьму, откуда тот в составе штрафного батальона поехал на фронт…». То же самое сообщается в других упоминаниях об этом большом угольщике.
Но надобно знать, что ни в каком штрафном батальоне он никогда не служил и не воевал. Жизнь и без лихих, но тупо сочиненных сериалов про всякого рода «штрафбаты» нагромоздила в его судьбе столько всяких переломов, что их хватило бы не на один из нынешних боевиков.
Тяжкий для страны 1941-й. Тихон Зиновьевич — главный инженер треста «Молотовуголь» в Осинниках. А вот он уже не главный инженер, а з/к Сиблага. А вот — командир роты автоматчиков на фронте. А вот создатель нового треста с новейшей технологией добычи угля…
Но не будем обгонять события, начнем с документальной картинки тех дней: «Достаточно сказать, что из 37 млн. т коксующегося угля, добывавшегося до войны, в СССР уже в начале 1942-го остается только 8 млн., из которых 6,5 млн. т давал Кузнецкий бассейн. 25 процентов всего добывавшегося в Кузбассе угля давали осинниковские шахты». А во главе треста — начальник Д.Б. Ялевский и, как мы уже знаем, главный инженер Т.З. Бовт.
А вот автобиография из областного архива — Тихон Зиновьевич заполнил ее в далеком 1946-м, мелким и поразительно четким почерком — писал, видимо, тонким-тонким перышком, макая в чернильницу. Или это привычка людей тех поколений экономить бумагу?
С какой строки начнем изучение? С самой интригующей, конечно! Читаем: «С XII 1940 г. по IХ 1942 г. главный инженер треста «Молотовуголь» комбината «Кузбассуголь», Новосибирской области. 1.IХ.1942 Новосибирским областным судом был осужден по ст. 109, УК РСФСР к 5 годам лишения свободы за невыполнение плана подготовительных работ по тресту «Молотовуголь» комбината «Кузбассуголь». Разумеется, не сдобровать бы и Даниилу Борисовичу Ялевскому, но того знал нарком Л.М. Каганович и срочно перевел на другое место, спас. Эти подробности поведала Лариса Тихоновна Бовт, дочь, что живет сейчас в Новокузнецке:
— Папу сначала держали у нас в Осинниках, потом мама узнала, что их будут перегонять в Сталинск. Завернула в тряпочки хлеб, мы вышли на улицу, по обеим сторонам народ стоит. Из клуба им. Сталина появилась колонна под охраной с овчарками, люди со всех сторон начали бросать в колонну хлеб, и мы тоже бросили. Охранники орут, отталкивают, мешают, так что хлеб большей частью достался овчаркам. Через много лет в Кемерове мне дали посмотреть его дело, в нем был донос за двумя подписями, что папа занимался приписками, я фамилии те долго помнила.
Автобиография: «С IХ 1942 г. по IV 1943 г. отбывал наказание при Сиблаге №2 и работал начальником участка шахты «Байдаевская» треста «Куйбышевуголь» г. Сталинска»... Работал начальником участка, хотя не пропал бы и в другом качестве, скажем, в качестве забойщика — он эту профессию освоил еще в 1928-м, на третьей шахте Артемовского рудника на Дальнем Востоке.
Пояснение первое. Основная часть квалифицированных шахтеров в 1941-м была сметена двумя волнами мобилизации, которые должны были возместить огромные боевые потери в то ужасное лето. Это был, считают теперь специалисты и историки, явно «избыточный» призыв. Такое количество новобранцев страна не могла быстро вооружить, обмундировать и обучить, а экономика лишилась миллионов рабочих рук. Но дело было сделано, и к началу 1942-го в «Кузбассугле» не хватало 43500 человек, только кому это объяснишь? План добычи угля в Кузбассе не выполнил ни один трест во втором полугодии 1941-го, не был выполнен план в 1942-м и в 1943 годах. Ясно, что за срывы плана началось «принятие мер» по привычной схеме, в списке отданных под суд оказались заведующие шахтами, управляющие трестами, главные инженеры. И он в их числе.
Теперь о «Байдаевской». Шахта с 24 рабочими пластами вступила в строй в 1940 году. Перед войной в бассейне на добыче угля было занято 6800 осужденных из системы Сиблага — не путать с трудмобилизованными, репатриированными и военнопленными, которых было намного больше, но которые появились позднее. Условия труда осужденных, по воспоминаниям современников, мало чем отличались от общих. Разве что на смену их приводили строем, да штрек на их участок был перекрыт, и горный надзор мог попасть туда только в сопровождении охранника.
Лариса Тихоновна:
— Мама со своей подругой ходили за 25 километров в Байдаевку, носили передачи — хлеба, картошки… Охранники сначала ножами все в мелкие крошки искрошат, и только потом передают заключенному. Нас после ареста папы выселили из дома, в котором мы жили в Осинниках по улице Ленина, 80а, это был одноэтажный дом рядом с горкомом — горком тоже был одноэтажный. Нам дали летнюю кухоньку рядом с сеновалом, мы в ней всю войну жили.
Что делали на шахте заключенные? То же, что и все: выдавали уголь. Послушаем тех, кто трудился рядом. Как вспоминал ветеран шахты В.К. Карпеченко, на забой большого сечения выходили в смену два человека, если 15-16-летнего юнца можно назвать полным человеком. Колонковое сверло трудно было поднять вдвоем, но чего не сделаешь, если нужно! Много было женщин, работали они везде, даже коногонами, ловко управлялись с низкорослыми лохматыми «монголками» и выполняли норму.
«При проходке обрезного штрека вместо недостающих приводов применялись тачки, освещение — маломощные карбидные лампы, инструмент — топор, кайло, ручная перка, ручной бур. Сверло было дефицитом, и шпуры бурили перками — один бьет кувалдой, второй держит и проворачивает перку, третий льет воду в шпур, если он по породе. Тяжело. Поэтому называли перку «брюшным тифом»…
Что касается условий, где жили заключенные, то вот строчки из приказа № 1-с от 09.01.44 по комбинату «Кемеровоуголь»: «…не обеспечены необходимой спецодеждой, сменой нательного и постельного белья, на почве чего развита вшивость и имеют место заболевания. Частично спят на голых нарах, не имея матрацев…Из-за отсутствия верхней одежды и обуви среди спецконтингента имеются прогулы». Но, порасспросив бабушек и дедушек, захвативших те годы, услышим, что обстановка в их общежитиях, в бараках на свободе была точно такой же. И это объяснялось просто: война!
Далее, если будем внимательны, то поймем, что никаких причин для отправки Т.З. Бовта в штрафбат быть не могло. Штрафные батальоны, как известно, были образованы 227-м Приказом наркома обороны в июле 1942-го для наказания офицеров (не более, чем на три месяца) за военные проступки. Для солдат, к слову, существовали штрафные роты. А Тихон Зиновьевич, как мы знаем, был человеком гражданским и как человек гражданский был осужден судом общей юрисдикции и отбывал наказание в «гражданском» лагере. Оттуда и был мобилизован в обычную, линейную (но никак не штрафную) воинскую часть. «…С VI 1943 г. постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР я был направлен в действующую армию, где и находился до XII 1945 г. в составе 700-го стрелкового полка 204-й стрелковой Витебской дивизии, 43-й армии, впоследствии 51-й армии».
А теперь вкратце — боевой путь его части. На дворе стоял уже не 1941-й, в конце 1943-го обстановка на фронтах позволяла в верхах принимать решения более взвешенные, Бовт сначала отправлен в Омск, в 386-й запасной полк. Четыре месяца командир взвода автоматчиков вспоминал военную подготовку, полученную когда-то в институте. И только после этого — на фронт! Новички пополнили 204-ю дивизию, он попал в 700-й полк. Ставка только что создала 1-й Прибалтийский фронт, в него они и вошли. 204-я целое полугодие провела в непрерывных боях под Сталинградом, а незадолго до их прибытия отстояла на Курской дуге. Но рассказать о дуге, и тем более о Сталинграде, в полку было почти некому, в живых остались единицы. Так что в зимнее наступление на Белоруссию шла та же 204-я дивизия, только уже третьего с начала войны формирования. И снова бои, только личный состав уже был другой, и в этом составе — стрелковая рота под командованием лейтенанта Бовта.
Всю зиму взламывали мерзлые болота, тонули в тех болотах весной, и неизвестно еще, где было легче, среди заключенных в шахте или здесь, под постоянным вражьим огнем — пехота же… Потом, на торжественном построении, они слушали 119-й приказ Верховного Главнокомандующего И. Сталина, что «Витебск освобожден воинами 145-й и 204-й стрелковых дивизий, 155-го укрепленного района 92-го стрелкового корпуса, 105-го отдельного танкового полка 43-й армии…». Но освободили тогда не только Витебск, их 43-я армия на пути к нему очистила от немцев Калининскую и Смоленскую земли.
Крикнули бойцы и командиры на построении троекратное «ура», перевели дух на недолгом отдыхе и — дальше. Они освобождают Литву, участвуют в Рижской операции, прижимают врага к морю в Мемеле. Наконец, в январе 1945-го — Восточная Пруссия, Тильзит и конечная цель — Кенигсберг.
В сводках все кратко: «6 апреля начался штурм, перед началом штурма город обстреливался артиллерией четыре дня. 43-я армия атаковала с севера и к 8 апреля очистила от противника северо-западную часть города. 9 апреля город капитулировал». Но комендант Кенигсберга генерал Ляш был более подробен:
«Мы полностью потеряли управление войсками. Выходя из укреплений на улицу, чтобы связаться со штабами частей, мы не знали, куда идти, совершенно теряя ориентировку: так разрушенный, пылающий город изменил свой вид. Никак нельзя было предполагать, что такая крепость, как Кенигсберг, так быстро падет. Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию. Под Кенигсбергом мы потеряли всю стотысячную армию. Потеря Кенигсберга — это утрата крупнейшей крепости и немецкого оплота на востоке».
Вот и все. Дальше был День Победы, а потом был декабрь 1945-го и день его демобилизации.
Все позади, и уже можно сказать, что судьба хранила пехотного командира роты, он остался в живых! Правда, с двумя ранениями, но легкими, в руку — в январе под Витебском, и в ногу — в боях за Либаву.
И надо сказать, что пока он воевал, совершились события, коренным образом изменившие его судьбу. Снова читаем биографию:
«За проявленное отличие в боях с немецко-фашистскими захватчиками и на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26.II. 1943 г. считаюсь не имеющим судимости. Военным трибуналом в/ч 01632 судимость снята 26.II.1944. Президиум Верховного Совета СССР V.1944 г., разобрав мое дело, признал неправильным ст. 109 УК РСФСР и установил ст. 111 УК РСФСР (халатность) с заменой пребывания на фронте».
Возможно, юристы, если к ним обратиться, выпрямили бы все эти правовые изгибы и разложили их по параграфам, мы же удовлетворимся обыденным: Бовту вышло послабление. И не просто послабление — решение трибунала повлекло за собой еще и другие решения, и они тоже упомянуты в автобиографии. Но перед этим сделаем небольшой шаг в сторону, есть причина: Тихон Зиновьевич перед арестом имел орден Трудового Красного Знамени, за выполнение трестом плана 1941 года. Где же он? А вот где: «В связи с судимостью орден был изъят прокуратурой». И прокуратура, видимо, орден ему не вернула…
Но наш герой «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками награжден орденом «Красная Звезда», орденом «Отечественная война» II степени, медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
Еще известно, что Т. Бовт, будучи главным инженером треста, состоял кандидатом в члены ВКП(б). И что же? «Был исключен из партии в связи с приговором суда. Но 14.VII.1944 Кемеровским обкомом ВКП(б) был восстановлен кандидатом в члены ВКП(б). Член ВКП(б) с IХ.1944». То есть обком повторил, затвердил восстановление в партии, которое до этого предпринял политотдел его 204-й дивизии далеко от Кемерова. Его восстановили в партии, что означало полную реабилитацию, полное восстановление во всех правах. Это вновь открывало перед человеком все дороги жизни! Вот чем обернулось решение того трибунала в/ч 01632.
Заполняя автобиографию, Тихон Зиновьевич ответил и на остальные полагающиеся в ней вопросы. Нам его ответы интересны не просто по-житейски, они полнее раскрывают драму человека, несчастья которого были усилены потерей близких, хотя строчки бесстрастны — это ж документ…
«Родственников, репрессированных органами советской власти и проживающих за границей, не имею. Старший брат Галактион Зиновьевич Бовт погиб на фронте в 1942, младший брат Иван Зиновьевич Бовт 29.VI. 1944 погиб в боях с немецкими захватчиками. Старшая сестра Мария Зиновьевна проживает в Кемеровской обл., г. Таштагол, ул. Кагановича, дом 18, кв.3., муж работает сменным монтером на Рудничной электростанции. Младшая сестра работает бухгалтером в госбанке, г. Владивосток, проживает ул. Пушкина, 17, муж работает зам нач. комбината «Приморскуголь». Жена, Таисия Ивановна Пономарчук, уроженка г. Анжерка, проживает г. Сталинск, Куйбышевский р-н, Трестовский пер., 8. Имею дочь Ларису 9 лет, Татьяну 4 лет. С XII.1945 был уволен из РККА в запас, ограниченно годен 2-й степени, приказ МВО № 2424 от 29.XI.1945. Приказом Наркома угольной промышленности 3.II.1946 назначен главным инженером треста «Кузнецкуголь».
Это была уже новая, а точней сказать, его прежняя жизнь. Руководство, знавшее Тихона Зиновьевича по довоенной работе, безусловно, не могло забыть его инженерного таланта и его организаторских способностей. Не забылось, что до войны выпускник известного Томского индустриального института им. Кирова еще 28-летним возглавил техотдел треста, а ответственнейшую должность главного инженера треста получил, не достигнув и тридцати.
И те, с кем он работал, не бросают товарища и сейчас — как будто не было ареста, суда и «срока». Каждому было понятно, что тот суд в 1942-м был судом для острастки, чтоб остальные «пошевеливались». И назначение на должность главного инженера «Кузнецкугля» сразу же после демобилизации — самое точное тому подтверждение, и надо ли удивляться, что растущая карьера — лучшая ему характеристика.
И вот уже Бовт — управляющий трестом «Ленинскуголь». Это было повторное направление на Ленинский рудник — первое было в 1935-м, после института, но управляющий трестом — не выпускник вуза, управляющий — совсем другое! И он это подтвердил, став в 1957-м Героем Социалистического Труда.
За что?
— За то, что при нем стремительно вырос новый угольный район, одна за другой были построены «Полысаевская-2», «Полысаевская-Северная», «Полысаевская-3», — вспоминает доктор технических наук В.Е. Брагин. — И управляющий трестом поставил дело так, что введенные мощности этих шахт были освоены безо всяких задержек. А если короче, то при нем «Ленинскуголь» удвоил добычу!
А у Ларисы Тихоновны с Ленинском связано другое воспоминание.
В шахте (название выпало из памяти) погиб откатчик — попал меж вагонеток. У него двое детишек, а жена, беременная третьим, от такого горя бросается под поезд. Управляющий трестом с подчиненными идут в семью и попадают в какую-то засыпушку — внутри бабушка, мальчик полутора лет и в люльке — второй ребенок. Мальчишка тянется к вошедшему первым Тихону Зиновьевичу: — Папа!
Ну, папа так папа… А ребенка из люльки — это оказалась девочка — удочерил главный инженер шахты.
— Мы, — вспоминает Лариса Тихоновна, — натерпелись от всех этих строгих комиссий, которые приходили обследовать жилищные условия для приемного ребенка, — Саша его звали. Мама потом еще не раз ходила куда-то и доказывала что-то. Помню, пришла врач, знаменитая Кузьмина, руками всплеснула: — Зачем? Мальчик с таким отставанием в развитии, такой болезненный!..
И папа из каждой командировки в Москву привозил чемоданы всяких витаминов, редкие лекарства. Папа его из нас больше всех любил, даже больше чем Танюшку, мою младшую сестру. С нами, да и вообще, папа был строгим, но с новым сыночком становился совсем другим. Вырос Саша, окончил в Новокузнецке СМИ, стал инженером гидродобычи, сейчас тоже на пенсии…
Из Ленинска-Кузнецкого Героя Социалистического Труда Т.З. Бовта переводят начальником комбината «Кузбассуголь». На новую должность Тихон Зиновьевич перенес те же скорые приемы, коими отличался в тресте. Да иначе и нельзя было, в угольной промышленности начался переход на механизированную добычу. Дел было много, и он все успевал. Комбайны, механизированные крепи, проходческая техника требовали не только новой перекройки полей, но и новой организации труда. И шахты уже начали давать первые результаты. В строй входили новые шахты, надо было их осваивать — в общем, новая круговерть была ничуть не тише, чем в тресте. А он успевал делать еще и сотни других дел. Между прочим, когда в Кемерово вернулся Владлен Борисович Ялевский, Тихон Зиновьевич позвал его к себе и должность дал — начальником управления руководящих кадров, в память о совместной работе в Осинниках.
Но вскоре начальник комбината Бовт был вызван в Москву, в министерство, как оказалось, на смотрины, на должность начальника технического управления.
— Это его Графов позвал, — продолжает Лариса Тихоновна, — бывший председатель Кемеровского совнархоза. Но и двух недель не прошло — звонок маме:
— Вещи не собирайте, никуда не едем!
Вернулся, пояснил, что за кем-то портфель таскать он не приучен и переучиваться не собирается. Тогда все тот же Графов поручил ему создать трест «Гидроуголь», и эта должность стала заключительной в биографии большого угольщика. Трест он создал, трест стал наращивать добычу, объединив восемь шахт, другие предприятия. Потом и первые рекордсмены появились — в Новокузнецке, на гидрошахте «Байдаевской-Северной» бригада Г.Н. Смирнова комбайном К-56мг проходит за месяц сначала 3136, а затем 4200 метров штреков. Именно эта бригада потом, в 1972-м, когда шахту уже называли «Юбилейной», первой в СССР выдаст за год миллион тонн угля! Технологию купили США, Япония, другие развитые страны. К слову, именно с гидродобычей связан конфуз английской разведки, пославшей в Кузбасс своих джентльменов. Те имели задание разузнать секрет сплава, из которого делались особо прочные насадки гидромониторов, прибыли в Новокузнецк, но им этого сделать не дали. Новейшая и самая прогрессивная, как тогда писалось, технология добычи угля вышла на гребень отечественных достижений, и это была чистая правда. На окраине Новокузнецка работал завод «Гидроуголь», В Белове уголь гидрошахты «Инская» шел по трубам на Беловскую ГРЭС, а с «Юбилейной» таким же методом — на Запсиб. Это и многое другое началось при нем.
…Но незаметно подкрался возраст. Пенсия. Да и сердце после войны постоянно прихватывало. До 70-летия Тихон Зиновьевич не дожил трех месяцев — похоронили его в марте, а юбилей ему готовились отметить в июле.
Виктор КЛАДЧИХИН
Главная » Главная » 2010 | 05 Сентябрь-октябрь » «Байдаевская», Кенигсберг и «Гидроуголь»