Косогорова Мария Прохоровна
В годы первой пятилетки в Прокопьевске строилась крупнейшая в стране шахта, это была «Коксовая», и о ней знают все. Но в те же годы вошли в строй шахта им. Молотова («Коксовая-2», «Ноградская»), им.Эйхе (3-3 бис, «Центральная»), «Поварниха», № 5-6 им. Ворошилова, «Манеиха», «Черная Гора», № 7 им. Калинина, № 9 им. Кагановича (им. Дзержинского), «Красный Углекоп». И среди них была шахта, которая действует по сей день под названием «Зиминка».
ЗИМИНКА-КАПИТАЛЬНАЯ
Мария Прохоровна Косогорова (1904-1991)
В годы первой пятилетки в Прокопьевске строилась крупнейшая в стране шахта, это была «Коксовая», и о ней знают все. Но в те же годы вошли в строй шахта им. Молотова («Коксовая-2», «Ноградская»), им.Эйхе (3-3 бис, «Центральная»), «Поварниха», № 5-6 им. Ворошилова, «Манеиха», «Черная Гора», № 7 им. Калинина, № 9 им. Кагановича (им. Дзержинского), «Красный Углекоп». И среди них была шахта, которая действует по сей день под названием «Зиминка».
Одна из наиболее памятных страниц истории этого предприятия связана с именем Марии Прохоровны Косогоровой, заведующей шахтой в самые тяжкие военные годы. Выпускница горного факультета Томского индустриального института получила назначение в самый важный район Кузбасса, в Прокопьевск. Дипломированных инженеров на руднике было мало, тем не менее, сначала ее послали осваивать профессию с должности помощника начальника участка вентиляции на шахте им. Ворошилова.
Уголь в тех местах был обнаружен в середине 1920-х, на выходы пластов наткнулись крестьяне села Усяты, что распахивали окрестные гривы. Мужики начали копать тот уголь для себя и для продажи. В 1927-1929 годах поле будущей государственной шахты разрабатывала артель имени 1 мая. В мае 1930 хозяйство «Первомайки» принял трест Сибуголь и с того времени вчерашняя крестьянско-угольная артель стала государственным предприятием. Архивы сохранили имена первых шахтеров – это братья Старченковы, Д.Кабин, В.Атучин и другие. Им и их многочисленным товарищам довелось начать строительство предприятия нового, совсем иного технического уровня.
Шахта строилась хозяйственным способом, горизонтальными штольнями из лога, по пласту «Мощному» и пласту «Безымянному». Предприятие получило название «Зиминские Штольни», - лог был заболочен, добираться до места лучше, когда болото замерзнет, по зимнику – отсюда и название. Первым назначенным начальником шахты был В. Челканов, начальниками участков - Д.Брюшко и М.Кунгуров.
В 1931 году до шахты (она получила название «Зиминка-Вертикальная») протянули железнодорожную колею, и производственные дела пошли оживленней. Все постройки возводились из дерева, и даже из самана. Первый ствол был пройден до глубины в 30 м, и началась отработка пластов. После проходки уклонов на следующую глубину, и шахта начала увеличивать угледобычу. Если в 1932 году выдавалось по 265 тонн в сутки, то в 1933 (с этого года она называлась шахтой им. Рухимовича, в честь начальника комбината) уже по 584. Был освоен новый горизонт + 220 м, пройдены уклоны № 1 и № 2. За успешное выполнение плана шахте было подарено старое здание клуба им. Артема. Годом официальной сдачи является 1934-й, хотя временем рождения коллектив считает май 1930 года.
Все предвоенные годы (а в 1938, после расстрела Рухимовича, шахта стала «Зиминкой-Капитальной») – это борьба с капризнейшими горногеологическими условиями. Необходимо было проходить горные выработки под логом для развития северного крыла, но там существовала реальная угроза затопления. Руководство средств не жалело, потому что мощные пласты содержали коксующийся уголь, первостепенное сырье и топливо для металлургии. Одно было плохо – те мощные пласты имели крутое залегание, и тогдашняя наука и практика не имели надежных способов отработки таких пластов. И хотя перед Великой Отечественной войной на шахте уже действовала электровозная откатка, работали конвейеры, имелись другие виды механизации, но надежной технологии не было. Шахта минусовала много месяцев.
Узнав, что заведующим шахтой назначена женщина, мужики на «Зиминке» изумились: шахта в тяжелейшем прорыве, растет долг по добыче, а тут еще это!..
Никуда не денешься, ей пришлось доказывать, что производственные результаты зависят не от пола руководителя, а совсем от других исходных данных. Прежнее руководство считало, что традиционные камеры и лавы - лучший способ добычи угля из мощных пластов крутого падения. Уголь брали, разрабатывая пласты горизонтальными слоями, нарезая камеры и короткие забои, оставляя предохранительные целики угля и закладывая выработанное пространство породой.
Инженер Косогорова посчитала, что начать надо с перестройки технологии. Не обошлось без хитрости. Деньги, капиталовложения, «Зиминка-Капитальная», как и все остальные шахты, получала пропорционально добыче. Добыча хорошая, план есть – получи заработанное! Плана нет – на счет поступят копейки. А новому директору надо было нарезать участок под монтаж первого щита. Понятно, что все силы придется бросить туда, понятно, что план добычи выполнен не будет, шахта получит крохи – зарплату по тарифу и еще кой-какие суммы на поддержание производства. И ни рубля больше! Тогда она договаривается с управляющим трестом В.Т.Шибаевым: за невыполнение плана он объявляет ей выговор, но нарезку, подготовку участка, оплачивает авансом под будущую добычу. Так и сделали. Был обещанный выговор, но был и уголь с того участка по пласту IV Внутреннему - в невиданных до того объемах!
И Мария Прохоровна начала буквально силой заставлять своих специалистов взяться за щитовую систему. Создала совет командиров, включила в него лучших бригадиров А.Хорошилова и М.Лазарева, своих однокурсников, которых переманила с других шахт - В.Д.Никитина, С. П. Музыкантова, А.А.Сурначева. Эти фамилии через несколько лет в Кузбассе будет знать каждый! К ней, на «Зиминку-Капитальную» перешел с шахты им. Ворошилова М.Г. Шайдуров, она назначила новых начальников участков - Рысева, Момотина, Кривошеева. Совет командиров в полном составе побывал на шахте им. Сталина, где щиты уже работали. На одно из самых первых заседаний пригласили Н.А.Чинакала, который как раз находился в Прокопьевске. И они совместно выработали проект продолжить разработку щитовой системой пласта IV Внутреннего и начать освоение этой же системой пласта Горелого.
Это было как раз накануне Великой Отечественной войны! И уже в августе 1941 шахта вышла из списка вечно затюканных, начала выполнять план. А в декабре 1941 получился первый рекорд, пусть небольшой, но дающий надежды. На участке Кривошеина бригада А.Лазарева добыла за месяц 8000 тонн. После того этот же коллектив выдал из-под щита уже 13 000. Шахта стала передовым предприятием страны, потом вошла в тройку лучших предприятий наркомата угольной промышленности!
Работа увлекала Марию Прохоровну именно такими, рискованными решениями. Степан Панкратьевич Музыкантов, который после «Зиминки» вышел в большие руководители, возглавлял шахты, оставил такие записки:
«С Марией Прохоровной, а тогда просто Машей Косогоровой я познакомилося в Томске, в Сибирском горном институте, где был секретарем комсомольской организации. Мы просто восхищались Машиной активностью, отличной учебой. А жизнь ее была очень не проста. В 15 лет, после смерти отца, помогала матери поднимать двух сестренок. В 1931 году в комбинате Кузбассуголь в Новосибирске открылись курсы по подготовке в Сибирский горный институт. Маша успешно закончила курсы, и вместе с мужем Владимиром, поступила в наш институт. Успешно окончила в 1936 году и получила назначение в Прокопьевск. Здесь она сначала работала заместителем начальника вентиляции, затем начальником добычного участка на шахте им. Ворошилова. На шахте в полной мере проявился характер М.П.Косогоровой, ее умение разбираться в сложной горногеологической обстановке и находить разумные решения».
А как произошло назначение? Ведь случай, и в самом деле, не рядовой! Дело, по воспоминаниям самой Марии Прохоровны, было так. 1939 год, шахта им. Ворошилова. Для закладочных работ нужно много песка, его завозят по железной дороге от Усят, но там оказалось некому грузить. С шахты отправляют бригаду под командой Косогоровой. Ударная неделя и запас песка на шахте сделан. Эту свежую гору примечает трестовское начальство, и когда на какой-то соседней шахте возникает аврал с песком, начальство приказывает взять его на шахте Ворошилова, с отдачей, конечно. Знаем мы эти «отдачи» - и Косогорова недолго думая отбивает телеграмму в Новосибирск, в обком, лично первому секретарю товарищу Пуговкину! Товарищ Пуговкин изумлен, но справедливость восстанавливает. А через какое-то время справляется у заведующего шахтой им Ворошилова, члена бюро обкома, - как там инженер Косогорова? И получает ответ, что начальник участка Косогорова – человек грамотный, инициативный, и все такое прочее.
Как считали современники, та телеграмма и определила судьбу Марии Прохоровны, в январе 1940 она получила назначение на «Зиминку».
В давно уже изданной в Кемерове книге «Такие женщины в сибирской стороне» о Марии Прохоровне есть отдельная глава.
«В 1942 году писала газета «Москау Ньюс»: «Если вы не очень верите в то, что женщины могут заменить мужчин и отлично справляться с тяжелыми работами, побывайте на шахте «Зиминка», передовой в Прокопьевском угольном бассейне, Западная Сибирь. Здесь 1/3 рабочих составляют женщины, и женщина-инженер стоит во главе шахты… Летом текущего года шахта завоевала известность, получив переходящее Знамя ГКО, присуждаемое победителю Всесоюзного соревнования за высокую добычу угля и производительность. За образцовую работу начальник шахты Мария Косогорова была награждена орденом Трудового Красного Знамени».
Добавим попутно: до войны в угольной промышленности Кузбасса женщин почти не было. Но уже к концу 1942 на шахтах трудились свыше 14000 женщин, причем 2619 из них встали на рабочие места непосредственно в забоях. К концу войны женщины составляли четвертую часть всех рабочих и служащих угольной промышленности бассейна. Первой в Прокопьевском руднике, сняв халат продавщицы, спустилась в забой Александра Леонова, и вскоре она стала перевыполнять норму в полтора-два раза.
«Зиминка» становится передовой шахтой, к Марии Прохоровне приходит известность. Но жизнь многослойна, хорошее в ней часто переплетается с плохим. Летом 1942 она получает «похоронку»: муж, сапер В. И. Плешкевич, погиб 5 мая под Старой Руссой. Утраты как будто наслоились одна на другую – простудилась, заболела и умерла младшая сестра, трагически погиб сын-старшеклассник. На охоте в болотах у шахты им. Калинина, как потом рассказали, парень чистил ружье и не на то нажал... Всякому ли такое под силу? Мария Прохоровна выдержала, да и горевать особенно было некогда – горе глушила работой. В одном из номеров журнала «Работница» Косогоровой были посвящены стихи: Дочь Родины – начальник шахты / Присягу верности храня, / С шахтерской гвардией на вахте / Стоит сурова, как война»...
По мастерству, может и не очень, зато по сути – в точку.
Дни военной поры спрессованы, время летит, и уже кажется давно позади те дни, когда она была поставлена перед инженерным выбором и она его сделала. На шахте работало сразу несколько щитовых забоев! Это было, наверное, одно из самых главных решений в ее жизни. Щитовая система перевернула привычные представления добычи угля не только на «Зиминке», она, может быть, спасла нашу страну во время войны. Прошли годы и они подтвердили: система явилась крупнейшим достижением инженерной и теоретической мысли. Что она из себя пре5дставляла?
В основу проекта легла идея использовать природные силы тяжести обрушенных горных пород при перемещении крепи сверху вниз, вдоль лежачего и висячего боков пласта. Внедрение шло трудно и долго: автор же враг народа, осужденный… Но справедливость восторжествовала: во время войны, когда на шахтах катастрофически не хватало квалифицированных рабочих забойной группы, его щиты помогли шахтам крутого падения выручить фронт. В марте 1942 г., когда почти две трети угольного фонда страны были в руках гитлеровских захватчиков, в Новосибирский обком ВКП(б) поступила докладная записка, в которой предлагалось: «форсировать внедрение щитовой системы в Кузбассе для получения дополнительных объемов добычи угля и резкого повышения производительности труда». Автором документа был сам будущий академик, - не убоялся! Он просто верил в свое изобретение. И Мария Прохоровна гордилась, что ее «Зиминка-Капитальная» стала одной из самых первых шахт, где щитовая система перестала быть экспериментом, и стала, фактически, основным направлением развития добычи. В 1943 году Чинакал становится лауреатом Сталинской премии! И пусть это признание пришло к автору не за достижения на «Зиминке», а за внедрение его системы на шахте им. Сталина, но участие зиминцев в получении подтверждающих результатов более чем очевидно. Не побоимся чуть забежать вперед, чтоб привести краткую выдержку из газеты «Кузбасс»: «Щиты профессора Чинакала позволили при прежнем числе рабочих и при том же очистном фронте увеличить добычу угля в три-четыре раза". Это было напечатано 24 марта 1944 года. И еще одно: «Открытие и широкое промышленное внедрение этой системы разработки Всемирный конгресс угольщиков в Париже (1956 г.) характеризовал как наиболее выдающееся событие в развитии горной науки XX века. Эта система положила начало созданию передвижных крепей во всем мире».
Про «Зиминку» ни слова, конечно, и Сталинскую премию получили другие, но ведь и дело тоже совсем в другом. В том, что она вовремя разглядела, оценила и не ошиблась, и это - главное!
…А жизнь шла, и преподносила самые разные случаи. После посадки кровли в верхней лаве в выработки нижележащего пласта III Внутреннего прорвалась глина и запечатала основной штрек на сотню с лишним метров и промежуточный с вентиляционным почти на столько же. Очистной забой стал, потеря добычи – 350 тонн ежесуточно. На ту беду пожаловал нарком товарищ Вахрушев, находившийся в Прокопьевске. И конечно, он интересуется, сколько времени потребуется, чтоб участок пустить вновь. - Месяц, - последовал ответ заведующей шахтой. Нарком дал десять дней, и добавил: - Плати рабочим сколько хочешь, но уголь дай! Гарантии в месяц наркому были не нужны, и он закончил беседу жестко: - С Косогоровой или без Косогоровой, но уголь должен быть!
Она организовала единственно возможное – проходку параллельного штрека. Штрек прошли за две недели, поставили конвейер и уголь пошел.
Никогда не забудет Мария Прохоровна тот «проклятый верхний горизонт». Он пролег прямо под болотом, и с кровли день и ночь непрерывно бежала вода. Шум стоял, не слышно было даже голоса соседа. Брезентовая роба набухала, становилась колом и мешала работать. От резиновых чуней отлетали приклеенные брезентовые голяшки. Одно за другим шли предложения - бросить горизонт, перейти на другое направление.
Наконец, совет командиров нашел выход: был внедрен этакий металлический зонт, под которым укрывались, и работа пошла веселей.
– Тот горизонт, – вспоминает забойщик Корнил Филиппович Соломасов, – проходила и наша бригада тоже. Много нам помогла Мария Прохоровна. Удивительный она человек – строгая, ее и боялись, и уважали, знаете, ну как хорошую жену и хозяйку. Умела она к человеку подойти. Помню я такое. Случилась у нас авария, щит перекосило, я тогда уже бригадиром работал. Говорит Мария Прохоровна: «Пока не восстановишь забой, Корнил Филиппович, уходить нельзя – сам понимаешь, война». И я, считай, неделю не выходил из шахты, а Мария Прохоровна распорядилась, чтобы нам горячие обеды из столовой прямо в забой спускали. Ну, восстановили забой, и по распоряжению Косогоровой выдали нам дополнительные талоны – принес домой хлеба, сала, сахару. И отоспался, конечно.
Война предъявила шахтерам жесткие требования: добыча угля, прежде всего коксующегося, должна возрасти почти в два раза. Обсудив постановление Государственного Комитета Обороны, совет командиров шахты рассмотрел все резервы, составил мероприятия, позволяющие увеличить добычу. На участках прошли собрания. В январе 1943 «Зиминка» выступила инициатором фронтовой вахты. «1350 рабочих шахты, - как писали тогда газеты, - включились в соревнование под лозунгом «Уголь – фронту»!
Также был сбор теплых вещей фронтовикам, были субботники и воскресники, не было только одного: возможности перевести дух, отдохнуть и выспаться…
На шахте тех лет сложилась еще одна особенность: 24 процента рабочих, четверть списочного состава! - составляли осужденные, или как принято говорить, заключенные. Для военных лет это не было чем-то необычным. В условиях создавшегося дефицита рабочих кадров руководство комбинатов неоднократно обращалось к руководству Народного Комиссариата Внутренних Дел с ходатайствами о выделении рабочих. Наконец, эти просьбы получают поддержку. Бюро Новосибирского обкома ВКП(б) в июне-августе 1942 принимает несколько постановлений об использовании труда осужденных. В Прокопьевске организуется исправительно-трудовая колония для бывших работников шахт. Кроме того, в Прокопьевске было создано отделение исправительно-трудового лагеря для использования в промышленности осужденных тюрьмы №8. Были организованы подобные формирования также в Кемерове и Ленинске-Кузнецком, но в тресте Прокопьевскуголь в декабре 1943 число заключенных возросло до 18 процентов! На некоторых шахтах даже создавались отдельные участки, где работали только заключенные, они изолировались от остальных, были оцеплены конвоем в подземных выработках. И даже горнотехнический надзор не имел права без сопровождения офицера конвоя появляться на этих участках.
До 35 процентов контингента владели шахтерскими профессиями, остальные на подземных работы попали впервые. Нормы выработки не отличались от норм остальных рабочих, но труд заключенных строго контролировался, и тот, кто не выполнял норму, направлялся в штрафную зону с особо жесткими условиями. Самый ближний штрафной участок имелся на соседней шахте им. Калинина. Штрафников из него разрешалось выводить со смены только после выполнения полученного наряда.
И хотя подобное правило (на-гора только выполнив норму!) существовало практически на всех остальных предприятиях, на всех шахтах и распространялось на всех без исключения шахтеров, данная мера в отношении заключенных, в пересказах почему-то считается особо бесчеловечной. Но мы отвлеклись.
Как управлялась с этой армией женщина – начальник шахты? Так же, как с остальными, на рабочей смене твой социальный статус никого не интересует. Интересует твоя сноровка и опыт, умение работать и выполнять норму - в основном, вручную. Даже на самой мощной шахте Кузбасса им. Сталина тогда было всего 2 тяжелых и 5 легких врубовых машин, 420 отбойных молотков. «Зиминка» по мощности считалась средней шахтой. 2150 тонн ежесуточной добычи угля добывались 6 щитами, двумя тяжелыми и одной легкой врубовыми машинами, 70 отбойными молотками, а также кайлами и лопатами. То есть, главной силой были люди. Не зная отдыха, они работали на победу. Когда на шахте узким местом стала отгрузка угля, Мария Прохоровна обратилась к женам шахтеров. И те вместе со старшими ребятишками встали на разгрузку угля и на подготовку инструмента для работы.
В июне 1942 года шахте «Зиминка» было присвоено звание «Лучшая шахта Советского Союза» и коллективу было вручено переходящее знамя Государственного Комитета Обороны. Шахта прочно удерживала это знамя в течение семи месяцев 1942-43 годов. Подчеркнем, это было в 1942-м, самом тяжком из всех военных лет. Кузбасс в том году не выполнил годовой план, и 1942-й оказался трагичным для многих руководителей. Начальник комбината «Кузбассуголь» А.Н.Задемидко через много лет отметит в автобиографии: «В августе 1942 Наркомуглем я был отстранен от работы начальника комбината как не справившийся и направлен управляющим трестом «Молотовуголь». Добавим, что «Кузбассуголь» располагался тогда в Прокопьевске, в него входила и «Зиминка», и начальник комбината был прямым начальником Косогоровой. Как говорится, если что, то под ту же самую метлу вполне могла попасть и Мария Прохоровна, но ее шахты, повторимся, в списке отстающих не было.
Еще суровее сложилась судьба других руководителей. В те же самые месяцы из-за нехватки осинниковских коксующихся углей (всех забойщиков в суматохе первых месяцев мобилизовали на фронт) под угрозой остановки оказался Кузнецкий комбинат, туда прибыл нарком В.Вахрушев в сопровождении чинов НКВД и прокуратуры. «Тройка» объявила главного инженера треста «Молтовуголь» Т.З.Бовта и директора шахты В.Д.Никитина «врагами народа» и арестовала. Правда, судьба к обоим оказалась благосклонной. Оба вернулись невредимыми и добились после войны больших высот. А.Задемидко также восстановился, после войны был министром, возглавлял Кемеровский совнархоз. Как говорится, обошлось. Но как бы там ни было, понятие «по законам военного времени» не было пустым звуком, и подобные примеры в годы войны постоянно стояли перед руководителями любого звания и чина.
Дочь Марии Прохоровны, Галина Павловна, живущая в Донецке, в ответ на телефонный звонок вспоминает:
- Жили с мамой на Зиминке, в восьмиквартирном доме на втором этаже, улицу только забыла. Во дворе каждая семья имела сарайчик, стайку, в них люди держали поросят, а наша домработница завела кур. Вместе со всеми садили картошку – эту возможность шахта получила «в обмен на механика». Когда в соседнем колхозе мужики ушли на фронт, и колхоз попросил помощи. Мария Прохоровна отпустила опытного механика – это был Николай Сергеевич Фигурный. Он им отремонтировал все, что было, а колхоз в благодарность предоставил шахте на время трактор, который стоял под забором, и землю за речкой Тайбинкой, каждому по три сотки. Все мы там садили картошку, кто-то сеял просо, и даже овес или ячмень, зерно потом толкли в ступах…
С этим трактором шахта оказалась в хорошем выигрыше, иногда даже очень рискованном. Возвращается однажды Николай Сергеевич на тракторе из Зенкова, проезжает мимо тюрьмы, в которой ремонт. На земле лежат решетки с окон, и не простые, а из костыльного железа, - это прокат такой, из которого рельсовые костыли делают, на шахте они на вес золота. Николай Сергеевич быстро смекает, сует старшему филькину грамоту про ремонт решеток, те грузят решетки ему в тележку, он их привозит и сразу спускает в шахту. На другой день – тарарам, гром и молнии, - трактор приметный, гонцы из этого заведения уже рыщут по цехам, грозятся. Звонок от Шибаева, Мария Прохоровна рассказала все как есть. Он понимает, какую ценность нашим удалось раздобыть, и с начальством НКВД все улаживает. Дали им металла, - им не все ли равно какого! Зато шахта костылями была обеспечена!
После семилетки Галя перешла в среднюю, школу на Березовой Роще. В школу № 9.
В один из дней 1942 года приехал в Прокопьевск заместитель наркома угольной промышленности Егор Трофимович Абакумов. Приехал, позвонил на «Зиминку», спросил начальника шахты. «В шахте начальник», – ответили ему. Позвонил вечером – «Еще в шахте начальник». Позвонил назавтра утром – «В шахте начальник». Позвонил еще через некоторое время. «А теперь спит начальник, а я скорее умру, чем ее разбужу», – ответила телефонистка.
Каждая победа на фронте порождала трудовые победы. В январе 1943 года в честь прорыва блокады Ленинграда «Зиминка» стала инициатором соревнования за сверхплановую добычу в фонд помощи Ленинграду: «Мы, шахтеры краснознаменной шахты, горячо приветствуем славных командиров и бойцов, осуществляющих прорыв блокады Ленинграда. Вместе со словами сердечного привета мы шлем славным защитникам Ленинграда первый эшелон угля, добытый нами в эти дни сверх государственного плана. Но это только начало. С 24 января коллектив нашей шахты становится на фронтовую вахту сроком на одну неделю, в ходе которой обязуется перевыполнить государственное задание на 120 процентов».
Командный состав шахты во главе с Косогоровой выступил с предложением о сборе средств на постройку боевого самолета. Это предложение поддержали все горняки. За короткий срок зиминцы собрали сто пятьдесят тысяч рублей.
Ей навсегда запомнился морозный день 22 декабря 1943 года. В большом зале Дворца культуры имени Артема собрались лучшие люди – представители многотысячной армии шахтеров, чей труд был отмечен государственными наградами. Орденом Ленина была награждена заведующая передовой шахтой Мария Прохоровна Косогорова. Это ее вторая награда. В апреле 1942 года, когда практически весь Кузбасс не справлялся с планом угледобычи, Мария Прохоровна была удостоена ордена Трудового Красного Знамени. А мужикам тот день запомнился еще и другим. Вошли они в двери и ахнули: на столах угощения, которых не видели уже несколько лет, и напитки, напитки… Очень уважила Мария Прохоровна!
Шли дни, недели, месяцы. Красная Армия все увереннее гнала врага на запад. Освобождались наши земли. 10 сентября 1943 Кемеровский обком принял постановлении о помощи в восстановлении промышленности и сельского хозяйства Сталинской (Донецкой) области Украины. В Донбасс пошли вагоны с зерном и станкамаи, картошкой и цементов, стеклом и сеном, обувью и посудой… Отнимали от себя и оправляли в Донбасс самое необходимое и шахтеры. В том же самом сентябре в справке обкома значилось, что в освобожденные районы Донбасса отправлено 6 врубовых машин, 104 тонны шахтных рельсов, 2019 м кабеля, 13 приводов, 38 лебедок и еще 1659 единиц другого шахтного оборудования. Это в дни, когда самим не хватало всего и вся!
В 1944 году начальника шахты «Зиминка-Капитальная» М. П. Косогорову перевели на работу в горком партии, а затем направили в освобожденный Донбасс.
25 марта на первой Кемеровской областной партийной конференции отмечалось, что «…за отчетный период в освобожденные районы Украины направлено более 600 руководящих работников, в том числе 19 работников обкома, 186 работников городских и районных комитетов, из них 27 секретарей и 43 заведующих отделами горкомов и райкомов. По заданию ЦК нам необходимо из областной партийной организации в течение марта и 15 дней апреля направить 600 коммунистов, ранее работавших на Украине»…
Мария Прохоровна ранее на Украине не работала, но потребовалась там. Потому что (вновь цитата): «Особую помощь мы должны оказать Донбассу в кадрах. Перед партийными, советскими и хозяйственными организациями стоит большая задача – смелее выдвигать новые кадры, показавшие себя на практической работе. Создать в обкоме ВКП(б), горкомах и райкомах необходимые резервы кадров для замены работников, которых мы будем систематически направлять на помощь Донбассу и другим освобожденным районам».
К слову, в архивных документах за те месяцы встречается множество свидетельств помощи кузбассовцев Донецкому бассейну. На Кемеровском электромеханическом заводе бригада Кати Разумовой взялась во внеурочное время обмотать 8 моторов для донецких шахт, а весь завод обязуется выполнить план месяца 27 числа, чтоб всю дополнительную продукцию отправить в Донбасс. В марте было подготовлено к отправке из области туда же 200 вагонов с материалами, оборудованием, обувью, семенами, скотом…
А что пришлось делать в Донбассе ей? Мария Прохоровна оказалась в городе Сталино, в Донецке, по-нынешнему. И, как и дома, была поставлена командовать шахтой. То есть, восстанавливать. Это была шахта имени Калинина, взорванная немцами, с затопленным горным хозяйством. Взялась за дело с твердым желанием пустить шахту досрочно. Но с первых же дней начались странности. Местное начальство при получении стройматериалов в документах требовало расписываться за столько, а грузить и увозить полстолька, или даже четверть столька. Это из тех материалов, которые гнала туда, отбирая от себя, вся страна и Кузбасс в том числе! Она сама еще месяц назад занималась организацией таких отправок в Прокопьевске…
Нет!
И оказалась Мария Прохоровна совсем в другой организации, в системе партийно-государственного контроля, в Горловской группе. И начались командировки, проверки на базах, на стройках, на шахтах. Мария Прохоровна все вспоминала одного старичка из Москвы, - от его внимания ни одна машина кирпича не ускользнет. Очень помог ей. Он тоже все делал, чтобы прибывающее добро шло на восстановление народного хозяйства, а не на особняки начальству.
После работы в Донбассе, уже в мирные годы, Мария Прохоровна была переведена в Москву, работала в минуглепроме СССР, а когда грянула отмена министерств, получила перевод в Госгортехнадзоре, и завершила трудовую биографию в Гипроуглемаше. Получала персональную пенсию и чувствовала неловкость перед директором института, чья зарплата была ниже ее зарплаты с пенсией.
В одном из своих писем на родную «Зиминку» Мария Прохоровна писала:
«С признательностью и любовью я вспоминаю сибирских товарищей, которые приняли меня в свою семью, были для меня образцом самоотверженного отношения к труду. Горжусь, что мне было оказано высокое доверие руководить таким коллективом, как шахтерский шахты «Зиминка». Самые лучшие, самые дорогие мои воспоминания – это воспоминания о совместной работе с вами, дорогие мои зиминцы».
И о ней, об этой замечательной женщине живет память в Кузбассе. В 1980-е, однажды накануне традиционного Дня шахтера, при общем одобрении горняков «Зиминки» был утвержден переходящий приз и вымпел с надписью: «Коллективу – победителю соревнования на приз имени Марии Косогоровой».
И первому победителю в этом соревновании – коллективу участка № 14 – в августе 1983 года приз вручила сама Мария Прохоровна, специально приехавшая на торжества из Москвы. Единственная в стране женщина, полный кавалер «Шахтерской Славы».
А потом, когда Марии Прохоровне уже стало трудно жить одной, и Галина Павловна, дочь - заслуженный врач, забрала ее в свою семью в Донецк. И получилось так, что Мария Прохоровна последние свои годы провела в привычной для себя среде угольщиков. Дело в том, что муж дочери, Михаил Михайлович Федоров, 40 лет испытывал шахтную технику в «Донецкшахтостроймонтаже» и в «Донгипрооргшахтострое». Он – кандидат наук, автор шести специальных книг, на вскидку перечисляет имена своих кузбасских коллег. Его сын Евгений Михайлович – автор пока еще одной книги по тому же горному делу. Внук Евгений Евгеньевич тоже пошел по научной части.
А когда в 1991 году Мария Прохоровна обрела вечный покой, зиминцы и тут не остались в стороне. Поставили на последнем земном прибежище своей начальницы памятник.
…И вот прошли-пролетели годы, на дворе совсем другая эпоха, кажется, все-все совсем другое, шахта «Зиминка» - уже акционерное общество. Но вот маленький штришок из сегодня, как отзвук эха той давней поры, когда неведомая никому, не опробованная нигде щитовая система спасла шахту и помогла спасти страну. Это техническая заявка на изобретение сегодняшних дней, - задержимся чуть-чуть на нем. Инженеры шахты Е.Пантелеев и С.Суховольский предлагают изобретение, которое «…относится к горной промышленности и предназначено для крепления щитового забоя при выемке угля на мощных крутых пластах щитовой системой разработки. Щитовое перекрытие включает аркообразную несущую оболочку и распорные стойки, которые своими концами, не связанными с арочной оболочкой, присоединены к общей базе так, что верхний центральный угол между стойками меньше 180 градусов».
Кому интересно, может узнать, что «нижние стойки дополнительно соединены между собой гибкой тягой. Базовая балка по простиранию пласта может быть выполнена жесткой на длину одной щитовой секции, а металлические проходы в коньковой части арочной крепи установлены на всю длину щитового перекрытия».
И так далее, - пусть все это оценивают специалисты, впрочем, оценка уже получена, и патент выдан. Патент на изобретение, которое действует на сегодняшней «Зиминке». Потому что шахта живет, и собирается жить дальше на тех же крутых, мощных и очень ценных пластах.
А власти Прокопьевска постановили считать Марию Прохоровну Косогорову почетным гражданином города.
Виктор Кладчихин